Юрий Поляков: Я сначала готовил себя в архитекторы…

Известный писатель рассказал о своих первых шагах в литературе, о советском прошлом и о любимых местах столицы  Новый роман «Весёлая жизнь, или Секс в СССР» явно добавит Юрию Полякову недоброжелателей: настолько едко описаны в нём последние годы советской власти и вполне узнаваемые персонажи из среды тогдашней творческой элиты. Писатель рассказал «ЗБ», как искал утраченное время и свой путь в литературе. Готовил себя в архитекторы — Юрий Михайлович, вы пишете почти во всех литературных жанрах: проза, поэзия, драматургия, эссеистика. Есть какой-то общий лейтмотив, по которому узнаётся авторский почерк? — Обретение индивидуального, узнаваемого стиля — самое, пожалуй, сложное в литературной профессии. Изобрести, придумать стиль нельзя: он изначально заложен — или не заложен — в тебя как дар. Если не заложен, лучше искусством вообще не заниматься. Есть множество других профессий. Но даже если дар и есть, реализовать его, сделать видимым удаётся немногим: должно совпасть множество условий и обстоятельств. Помните полено, из которого был вырезан Буратино? Оно ведь изначально обладало чувствительностью и пронзительным голосом, однако без папы Карло с рубанком и резцом никакого Буратино не было бы в помине. Примерно так и со стилем. — Когда вы начали писать стихи, сразу поняли, что литература — это ваше? — Нет, не сразу. Безапелляционная уверенность в собственной избранности — верный признак графомании. Таланту свойственны сомнения в себе, которые преодолеваются творческим упорством и очевидным результатом. Я сначала готовил себя в архитекторы, потом в литературоведы, не будучи уверенным в своём стихотворном призвании, хотя стал довольно скоро одним из самых известных поэтов своего поколения рождённых в пятидесятые. Но профессионалом я ощутил себя только тогда, когда перешёл на прозу. Страдания начинающего автора — Вам приходилось получать отказы от издательств, просить рекомендательные письма или вас сразу признали как писателя? — Чтобы тебя сразу «признали писателем», надо перепрыгнуть этап ученичества, но это пока никому не удавалось. Подающим надежды, да, меня признали почти сразу, но, разумеется, как у всякого начинающего автора, у меня были и унизительные редакционные отказы, и разгромные внутренние рецензии, и такие жестокие обсуждения моих ранних стихов на семинарах, что хотелось покрошить зоилов из АКМ, последнюю пулю оставив себе. Обращался я за помощью, как это было тогда принято, и к старшим товарищам: Владимиру Соколову, Константину Ваншенкину, Вадиму Сикорскому, Римме Казаковой, Ларисе Васильевой, Вадиму Кузнецову, Николаю Старшинову… Они, кстати, охотно помогали мне и не только мне, давали мудрые советы, писали предисловия, рекомендации для вступления в Союз писателей, хлопотали в издательствах. Все эти страдания начинающего автора подробно описаны в моём эссе «Как я был поэтом», которое вошло в сборник «По ту сторону вдохновения». Скоро он выйдет из печати.  После «ЧП районного масштаба» проснулся знаменитым — А когда пришёл первый успех? — У меня было сразу два первых успеха. Сначала я получил известность как поэт. Это произошло после выхода моей первой тоненькой книжечки стихов в молодогвардейской серии «Молодые голоса», где дебютировали многие мои сверстники. Назывался сборник «Время прибытия», а тираж — только не падайте — 30 тысяч! Второй — и главный — успех обрушился на меня в 1985 году, когда журнал «Юность», возглавляемый тогда Андреем Дементьевым и выходивший тиражом 3,5 миллиона экземпляров, опубликовал мою...