Дмитрий Певцов: Жена мне сказала: «Иди пой!»

Известный артист рассказал о себе и о том, что его волнует в современном кинематографе Народный артист России Дмитрий Певцов вот уже 35 лет играет в театре и снимается в кино. Известен он и как певец. Со своей группой «ПевцовЪ-оркестр» и коллективом «ПевцовЪ-театр» Дмитрий проехал полмира. Я счастливый человек — Вы как-то сказали, что карьера певца началась благодаря жене — Ольге Дроздовой. — Теперь, кстати, она уже официально стала Певцовой: на днях мы зарегистрировали этот факт в ЗАГСе. Да, первое «Иди пой!» я услышал более 20 лет назад именно от неё. Ольга буквально силком вытолкала меня на профессиональную сцену. Я вообще счастливый человек: с такой женой, как у меня, время летит незаметно. — А кто ваши слушатели? — Это люди приблизительно одного со мной поколения. Я очень хорошо понимаю, о чём с ними можно говорить. Мои выступления — это скорее возрождение традиций живого вокала, который по духу гораздо ближе к театру, нежели к миру нынешнего шоу-бизнеса. Обязательно живое пение. Нет смысла петь под фонограмму. Во-первых, это неуважение к зрителю, во-вторых, мне просто нравится петь. — В вашей новой программе звучат произведения советской эпохи — композиции из «Весёлых ребят», «Волги-Волги», «Девчат», «Иронии судьбы», «Семнадцати мгновений весны» и других фильмов. Почему именно такой выбор? — Этот шаг — способ разговора со зрителем. Я уверен, что созданные в ту эпоху страшной цензуры вещи — наше великое наследие, произведения, которые во многом сформировали наше понимание мира. Я эти фильмы обожаю. Раньше артисты отдавали — Вы часто подчёркиваете девальвацию нынешней актёрской профессии. Мол, мир большого экрана и сцены стал уже не таким возвышенно-привлекательным, как раньше. — В моём детстве было огромное количество популярных артистов, Профессионалов с большой буквы. Их фотокарточки продавались в ларьках Союзпечати. Сейчас таких любимцев страны гораздо меньше. Это связано и с тем, что наша профессия девальвируется. Сегодня другие приоритеты: быстрый успех, деньги, яхты. Мне кажется, что в то время артисты общались с публикой на другом уровне. Они отдавали. Отдавали своё сердце, душу, любовь. Помню, как после спектаклей по 20-30 человек ежевечерне поджидали Караченцова, Абдулова. Сейчас всё изменилось. И желающих стать актёрами в десятки раз меньше, чем в моё время. — Вы, успешный и востребованный артист, недавно стали ещё и педагогом в Институте современного искусства. Что это вам даёт? — В институте мы преподаём вместе с супругой. Когда представился шанс, я понял, что должен этим заняться. Не потому, что чего-то не хватает, наоборот, пора начать делиться тем, что накопил. В последнее время появилось огромное количество актёров и режиссёров, которые делятся тем, что просто страшно видеть: своими недомоганиями, сексуальными отклонениями. Порой это настоящее издевательство над зрителями. У меня вообще такое ощущение, что во времена моего детства, когда говорить честно было сложнее, люди пытались что-то сказать хотя бы эзоповым языком. При этом там были мысли, были личности. Сейчас ты можешь в принципе сказать всё что угодно. Но, как оказалось, сказать-то и нечего. Экшены снимать — это да, научились, не хуже голливудских. Но проблема в том, что у нас нет фильмов о чём-то радостном, светлом. И это проблема не только российского кинематографа. Всё нам даётся свыше —...